Приглашение в рабство, или Требуются девушки для р - Страница 35

– Ну как тебе сказать? Смотря что меня ждет на свободе.

Марат подошел ко мне и протянул руку:

– Вставай, надо срочно уходить. Потом будет поздно.

Я встала, но так и не решилась подать Марату руку. Мы подошли к входной двери. Я заглянула в глаза Марату и подозрительно спросила:

– Куда ты меня ведешь?

– На свободу.

– Я хочу знать, куда именно?

– Поедем ко мне. Хочешь, я довезу тебя до гостиницы?

– Ты меня разыгрываешь?

– Мне кажется, что нам обоим сейчас не до шуток.

Мы вышли из подвала. Яркий электрический свет ослепил глаза. Марат схватил меня за руку и потащил по коридору. В конце коридора я увидела лежащего на полу человека и громко закричала. Сомнений не было – это был Рустам. Посреди его лба зияла огромная дыра. Широко раскрытые глаза, казалось, смотрели прямо на меня.

– Да не ори ты. Закрой рот, – осадил меня Марат.

Я послушно закрыла рот и испуганно посмотрела на него.

– Что здесь произошло?

– Ничего особенного.

– Кто это его?

– Я.

Перешагнув через тело Рустама, мы вошли в большую гостиную и бросились к входной двери. Обернувшись, я увидела, что у камина лежат еще два безжизненных тела. Это были те молодчики, которые пытались меня изнасиловать.

– Они мертвы?

– Ну а ты как думаешь?

– Думаю, что да.

– Вот видишь, какая ты у нас сообразительная.

– Кто их убил?

– Я.

Перед тем как открыть дверь, Марат внимательно посмотрел на меня и задумчиво сказал:

– Тебе нельзя в таком виде на улицу. Ты же совсем голая. Снимай с себя эти лохмотья.

– Но мне нечего надеть.

Марат подбежал к одному из убитых мордоворотов и стал стягивать с него рубашку и пиджак.

– Прекрати! – закричала я. – Я не надену одежду с трупа.

– Послушай, может быть, хватит диктовать мне свои условия! Давай одевайся и поменьше думай о том, кто носил эту одежду раньше. Я понимаю, что ты у нас кисейная барышня, но сейчас не время ломаться!

– Я не ломаюсь. Просто я еще никогда не носила одежду с покойников.

– Я раньше тоже много чего в жизни не делал, но жизнь заставила меня делать то, чего я не хочу.

Марат кинул мне большую шелковую рубашку и необъятный пиджак. Я повертела рубашку в руках и жалобно произнесла:

– Тут кровь на воротнике…

– Ну и черт с ней, с этой кровью!

– Но ведь это же не мой размер…

– Ну уж извини, дорогая, тут ничего женского нет. Надевай, что дают. Все лучше, чем эти лохмотья.

Я скинула вконец разодранный костюм и осталась в чем мать родила. Марат придирчиво оглядел мою фигуру и заметил:

– А ты ничего сложена. На жену нового русского совсем не похожа.

– Интересно, а как сложена жена нового русского? – поинтересовалась я, натягивая рубашку.

– Обычно они в теле. Вернее, выходят замуж, как правило, худыми, а затем начинают стремительно набирать вес. Сама посуди: после голодняка пересесть сразу на копчености да на деликатесы. Тут кого хочешь разнесет!

– Мне не с чего жиреть, – вздохнула я, застегивая пуговицы.

Рубашка оказалась мне по колено и выглядела скорее как бесформенное платье. Накинув пиджак, я с ужасом подумала о том, кому он принадлежал еще совсем недавно, но не стала заострять на этом внимание.

– Послушай, ну что ты, как клуха. У нас нет времени.

– А куда мы торопимся?

– С минуты на минуту сюда могут приехать братки, и тогда мы вряд ли выберемся отсюда без потерь.

Отмахнувшись от Марата, я подбежала к трупам, села на колени и стала выворачивать карманы. Ключи от машины мне вряд ли пригодятся, а вот доллары – в самый раз. Внезапно мне вспомнился мой спаситель. Он управлялся так быстро и профессионально! А чем я, собственно, хуже? Мне нужны деньги, черт бы вас всех побрал! Я хочу остаться живой! Я хочу попасть домой, к маме, но без денег мне не выбраться отсюда никогда. Мне плевать, что я обираю покойника. Я знаю, что это ужасно, но у меня нет другого выхода. Я все сделаю для того, чтобы спастись. И вообще, что значит – ужасно? Разве увозить девушек в качестве танцовщиц, а потом вынуждать их заниматься проституцией – это не ужасно? Этот грех страшнее, чем мой, и ему нет прощения.

Я рыскала по карманам и всхлипывала. Слезы не давали дышать. Мне было наплевать, что думает обо мне Марат. Пусть думает что угодно. Мы разные, у нас нет никаких точек соприкосновения. Если бы он только знал, кто я есть на самом деле! Что ж, я бы не отказалась быть богатой дамочкой, женой нового русского, но, к моему глубочайшему сожалению, новых русских на всех не хватает, кому-то приходится зарабатывать на жизнь совсем другим путем.

Я громко ревела, даже не пытаясь успокоиться. Мне было жалко себя. Разве я против того, чтобы рядом со мной очутился богатый и толстый мужик с огромной золотой цепью на шее и сотовым телефоном в руках? Да, он не похож на принца из сказки, да, в его бороде застряли икринки. Ну и что? Он только что поел и просто не успел вытереть бороду салфеткой. Увидев меня, он сел бы рядом, пожалел, отвалил бы бабок сколько надо, а потом спросил бы: «Что ты, Иришка, хочешь больше всего на свете? Хочешь, я подарю тебе свой «Мерседес»?» А я бы подумала и ответила: «Больше всего на свете я хочу залезть на твою толстую шею, свесить ноги и кайфовать всю оставшуюся жизнь. Короче, я хочу за тебя замуж!»

Положив баксы в карман, я сняла с первого убитого братка шикарный золотой браслет, а со второго толстенную золотую цепь с крестом. Случайно подняв голову, я увидела растерянное лицо Марата. Он смотрел на меня, как на привидение. Я встала, смахнула слезы и, горько усмехнувшись, произнесла:

– Не ожидал?

– Не ожидал…

– Вот такая я дрянная девчонка.