Приглашение в рабство, или Требуются девушки для р - Страница 63

К оглавлению

– Как наказать?

– Трахнуть хорошенько.

Я с ужасом посмотрела на него и быстро натянула платье.

– Боюсь, для меня это смертельно.

– Не так уж и смертельно, говорят, что даже приятно.

– Вот тех, кто говорит, и наказывай, а меня не надо.

– Те машины не угоняют.

Я поняла, что разговор на щекотливую тему лучше поскорее закрыть, иначе это может закончиться для меня не самым лучшим образом. Схватив тряпку, я принялась драить сиденье, мурлыкая незатейливую песенку. Как только сиденье приняло первозданный вид, я принялась отчищать багажник.

– Принимай работу, – примерно через полчаса сказала я Идиоту, который собрался было спать.

– Ты все сделала?

– Сделала.

– Помнишь, что я тебе обещал? Если плохо сделала – живьем закопаю.

– Помню.

– Боишься?

– Нет.

– Почему?

– Потому что ты добрый.

Идиот встал и открыл багажник. Посветив фонариком, он довольно кивал головой.

– Как будто бы и не было ничего, – улыбнулась я. – Только мокрое все.

– Высохнет. Это ерунда. Может, ты мне и машину помоешь?

– Вот еще! Ты уж совсем-то не наглей. Колесо поменяла, багажник отдраила и сиденье тоже. Машину мыть не буду. Я устала. У меня губа болит.

– Тогда поехали на мойку. К утру эта тачка должна быть как картинка.

Я села на переднее сиденье, положила голову Идиоту на плечо и тут же заснула. Мне снилась маленькая девочка в беленькой коротенькой юбочке, танцующая на пуантах. Девочка сделала высокий прыжок и подвернула ногу. Упав на пол, она громко заплакала и попыталась встать. К девочке подошел педагог, перетянул ей ногу толстым эластичным бинтом и велел начать все сначала. Девочка сжала кулачки, смахнула слезы, перевязала потуже свои маленькие пуанты и вновь принялась танцевать. Нога жутко болела, и хотелось кричать на весь зал, но девочка терпела. Господи, да это же я! Сколько времени прошло с тех пор! …Занятия закончились, но девочка по-прежнему танцевала, смахивая пот и слезы. Иногда, возвращаясь после занятий домой, она рассаживала вдоль стены своих кукол и представляла, что это зрители. Она подрастала, но все так же танцевала целые сутки напролет. Ее хвалили за великолепную технику и упорство. Упав в очередной раз, она так сильно ударилась позвоночником, что получила серьезнейшую травму, но даже в больнице она постоянно тренировала спину, нисколько не сомневаясь в том, что придет время – и она будет танцевать на сцене Большого театра. Время пришло, только жизнь расставила все по своим местам. Девочка приехала в Японию в надежде танцевать и хорошо зарабатывать, но попала на такое дно, откуда многие выбраться были не в силах. Она больше не хотела танцевать. Она хотела только одного: вырваться из этого ада, не потеряв при этом чувство собственного достоинства.

…Я проснулась от легкого удара в бок. Открыв глаза, я увидела Идиота. Он сидел за рулем машины и улыбался. Я перевела взгляд на его «хозяйство» и облегченно вздохнула – Идиот успел одеться.

– Ну ты и спишь! Уже минут десять не могу тебя разбудить. Что тебе снилось?

– Родина.

– В Японии тоже неплохо.

– Может быть. Только мы ее видим разными глазами.

– Пошли, я привез тебя в клинику.

– Зачем?

– У тебя губа уже до носа доросла. Скоро дышать будет нечем. Нитки торчат. Противное зрелище.

– Не нравится – не смотри. Мне наплевать, как я выгляжу. Мне не перед кем красоваться!

– А я?

– Ты не захотел мне помочь, когда я была симпатичная, а теперь и тем более.

– Ладно, пошли.

– Не пойду. Мне сейчас не по карману лечение в клинике.

– Я же сказал, что заплачу.

– С чего это ты такой добренький?

– Потом отработаешь.

– Что?!

– Я имею в виду, со мной, – засмеялся Идиот.

– Пошел ты!

– Да ладно, я шучу.

Мы вышли из машины и зашли в клинику. Я посмотрела на часы: было четыре часа утра, но уже потихоньку начинало светать. К моему удивлению, Идиот, как и Марат, свободно владел японским. Меня провели в операционную и положили на стол. Я схватила Идиота за руку и со слезами на глазах попросила:

– Не уходи. Будь рядом. Мне же будет больно…

– Тебе сделают наркоз.

– Ну и что, будь рядом.

– Я должен уйти. Это же операционная.

– Тогда я сейчас убегу подальше от этого стола.

Идиот усмехнулся и стал что-то объяснять японцу. Тот сначала отрицательно качал головой, затем сдался и разрешил ему присутствовать во время операции. Идиот быстренько натянул белый халат и колпак, я засмеялась, взяла его руку и крепко сжала. Меня раздели догола. Врач внимательно осмотрел мое тело, затем что-то сказал Идиоту. Я тихонько потянула его за полу халата и спросила:

– Что он сказал?

– Сказал, что не видел ничего более ужасного. Очень много глубоких ссадин и порванных тканей. Придется наложить несколько швов.

– А что он про губу сказал?

– Придется зашивать по новой и удалять гной.

– Какой еще гной?

– У тебя уже гной собрался. Так недолго и сепсис заработать. Вовремя я тебя сюда привез. Считай, что теперь ты моя должница.

– Ладно, отработаю, – улыбнулась я. – А ты что, собственно, на меня пялишься? Что, голых баб не видел?! Пользуешься моментом!

– Господи, да на что там пялиться! Меня никогда не возбуждали избитые тела. Ты похожа на синяк.

– На что?

– На один большой синяк. Смотреть страшно.

– А что же ты тогда смотришь?

– Да ничего я не смотрю, что ты прицепилась?!

Вернулся врач и поставил мне капельницу, я смотрела на Идиота и старалась улыбаться.

– Сейчас тебе введут наркоз, – сказал он. – Ты вырубишься и будешь кайфовать.

Вскоре я почувствовала какую-то приятную легкость и дикое желание спать. Не прошло и минуты, как я увидела яркую вспышку света.